Совокупный ВВП центральноазиатских государств уверенно приближается к отметке в полтриллиона долларов, – заявил президент Казахстана, выступая на втором саммите «Центральная Азия – Китай». Касым-Жомарт Токаев отметил, что важной составляющей экономического роста РК стали китайские инвестиции, совокупный объем которых превысил 26 миллиардов долларов.
Какие новые возможности для развития взаимовыгодного партнерства открывает формат «ЦА + КНР»? Мнением поделился председатель ОФ «Ассоциация исследователей Китая», политолог – Казбек Майгельдинов.
Особенности второго саммита «Центральная Азия – Китай» имеют несколько ключевых направлений. Первое, саммит в Сиане, который прошел в 2023 году, стал первой в истории встречей глав государств в рамках механизма сотрудничества между Китаем и Центральной Азией. То есть формат C5+, Китай плюс пять стран Центральной Азии, после первого саммита становится постоянным механизмом с проведением встреч каждые два года. Идет некая институциализация формата. Институциональность состоит в том, что это уже постоянная платформа, имеющая конкретный промежуток проведения.
Второе, данный формат открывает новую эпоху в отношениях с регионом. Нужно понимать, что сегодня Пекин позиционирует Центральную Азию как центр евразийского континента, который находится на перекрестке путей, соединяющих восток-запад, север-юг. Это конкретно отражается на развитии трех ключевых направлений. Первое, это транспорт и логистика: Транспортный узел через Казахстан и страны Центральной Азии, Срединный и южный коридор. Срединный коридор в основном проходит через Казахстан, а южный коридор проходит через Узбекистан, Кыргызстан, далее Туркменистан. Китай уже реализует на данный момент проект строительства железной дороги Китай-Кыргызстан-Узбекистан.
Международное внимание к саммиту обусловлено геополитической конкуренцией. На фоне растущего соперничества великих держав, в частности США, Китая и России, интерес к Центральной Азии существенно вырос. Простой пример: за последний год прошли первые в истории саммиты России, Китая и США со странами региона. То есть после проведения Сианьского саммита на уровне глав государств, C5+1 тоже на уровне глав государств сразу же провели США, до этого подобные диалоговые площадки были только на уровне министерств иностранных дел. Россия также подключилась к данному формату. Мы видим, что даже отдельные страны Европы организовывали переговоры. Например, недавно прошел саммит «Италия – Центральная Азия». Это говорит о том, что регион, на самом деле, становится ключевой точкой притяжения и соприкосновения разных интересов.
Я думаю, что предложение пятилетней стратегии «Центральная Азия – Китай» на 2026–2030 годы демонстрирует, в первую очередь, что формат «Центральная Азия – Китай» эволюционировал от разовых встреч к системному, долгосрочному партнерству. То есть это подтверждает слова президента Токаева о том, что данный формат успешно институционализирован. Я уже выше отмечал, что теперь саммиты будут проходить раз в два года. Сегодня эта площадка готова к переходу на качественно новый уровень планирования. При этом период 2026-2030-х годов совпадает с завершающим этапом реализации китайской стратегии «двух столетий» и подготовкой к новым долгосрочным целям КНР. Это, конечно же, свидетельствует о стремлении региона интегрироваться в китайские циклы стратегического планирования. Поэтому я думаю, что предложение о долгосрочной стратегии свидетельствует о фундаментальном сдвиге: Центральная Азия под лидерством Казахстана переходит от реактивной к проактивной внешней политике, формируя собственную повестку регионального развития в стратегическом партнерстве с КНР. Я считаю, что это качественно новый этап, когда регион становится не просто объектом геополитического соперничества, а реальным субъектом, способным предлагать собственные долгосрочные решения на Евразийском континенте.
Мы знаем, что два года назад было десятилетие реализации глобальной экономической инициативы КНР «Пояс и Путь». И если акцентировать внимание на двустороннем сотрудничестве между Казахстаном и Китаем, то главы двух государств уже объявили о том, что мы переходим на новое «золотое» тридцатилетие партнерства. При этом, если мы подытоживаем основные совместные проекты первого «золотого» периода, то можно выделить энергетический сектор. К примеру, был модернизирован Шымкентский нефтеперерабатывающий завод. Сегодня это современный технологический комплекс, который производит широкий спектр нефтегазохимической продукции. Кроме того, были реализованы проекты строительства Мойнакской ГЭС, самой крупной на сегодняшний день, а также Тургусунской гидроэлектростанции в Восточно-Казахстанской области.
Еще одно из перспективных направлений, которое развивается, это возобновляемая энергетика. За последнее десятилетие компании двух стран построили в Казахстане больше четырех электростанций: в Алматинской, Восточно-Казахстанской и Абайской областях. Некоторые из действующих солнечных и ветровых электростанций на сегодняшний день являются самыми крупнейшими в регионе Центральной Азии.
Также можно напомнить о производстве в отрасли инфраструктурных проектов, в частности автомобилестроения. В Алматинской области заложен фундамент завода по производству автомобилей китайских марок Changan, Chery, Haval. Предполагается, что после ввода в эксплуатацию данные предприятия смогут выпускать в год до 100 тысяч автомобилей.
Согласно официальной статистике, в Казахстане реализуется 52 совместных казахстанско-китайских проектов на общую сумму порядка 22 миллиардов долларов. Я думаю, что большие перспективы имеет сотрудничество стран в цифровизации и сельском хозяйстве, и в новом тридцатилетии «золотого» сотрудничества инвестиционные акценты будут делаться именно на эти направления.
Китай сегодня продолжает укреплять свой статус мировой державы, которая играет ключевую роль в обеспечении глобальной стабильности и безопасности, а также является локомотивом экономического и технологического развития, отметил глава нашего государства. Это так и есть. Китай сейчас вторая экономика мира, технологический прогресс идет очень активно. И нужно понимать, что отражение главы КНР в роли действительно важного государственного деятеля, говорит о том, что на сегодня политическая воля председателя Китая и лидеров стран Центральной Азии направлена на устойчивое развитие китайско-центральноазиатского сотрудничества.
Надо понимать, что Китай вообще не состоит ни в каких альянсах как таковых. Есть только сотрудничество в рамках ШОС, в рамках «Одного пояса и пути», и вот сейчас в рамках формата C5+1. Но КНР дает сигналы, месседжи по поводу того, что он заинтересован, бдит, смотрит за тем, чтобы сопредельные государства, это и центральноазиатские страны в том числе, развивались стабильно, в ключе безопасности. Это все влияет на экономическое сотрудничество, естественно. То есть транзитный коридор Центральная Азия – Европа, в частности Казахстан, для Китая имеет геостратегическое значение. Поэтому, когда председатель КНР Си Цзиньпин подчеркивает, что Китай полностью поддерживает суверенитет, территориальную целостность РК, это очень важно для региональной стабильности.
Для Казахстана, например, в условиях геополитических вызовов, такая поддержка со стороны крупнейшей региональной державы, укрепляет позиции РК. Китай же это делает и для международного сообщества, подтверждая принцип территориальной целостности, невмешательства во внутренние дела. Это создает некий прецедент уважения суверенитета соседних государств. Ну и надо понимать, что для Китая очень важным является Центральная Азия, а для стабильности и развития региона сопредельные территории, граничащие с ним, очень важны. Поэтому здесь интересы обоюдные, что для стран Центральной Азии, в частности Казахстана, что для КНР.
В целом, Китай никогда не ставит каких-либо политических условий в сотрудничестве со странами, в частности, с Казахстаном. Если в контексте смотреть, например, западных стран и международных организаций, у них часто увязывают экономическое сотрудничество с политическими требованиями: соблюдение прав человека, демократизация и тому подобное. У Китая другой восточный подход, чисто прагматичное экономическое сотрудничество.
С другой стороны, такое отсутствие политического, скажем так, давления, плодотворно влияет на сопредельные страны, с которыми сотрудничает Китай, в частности, Казахстан. Это реально влияет на то, чтобы государство, например, Казахстан, могло поддерживать свою внутреннюю стабильность, проводить независимую внешнюю политику, не оглядываясь и не завися ни от кого. Это важный момент. Поэтому то, что это подчеркивает Китай, это тоже некое отражение того, как работает восточная политика. Здесь все-таки невмешательство во внутренние дела, это обоюдно. Мы не можем указывать КНР, как им развиваться, и Китай нам не указывает.
Здесь есть определенные факторы, это и экономический успех. Например, по итогам прошлого года объем двусторонней торговли достиг рекордных 40 миллиардов долларов, к таким результатам могло привести динамичное развитие экономики. То есть с китайской точки зрения, мы можем так это оценивать. Ну и, конечно же, весомое значение имеет плодотворная реализация целого ряда социально значимых проектов, благодаря которым развивается внутренняя экономика, малый и средний бизнес, и, соответственно, идет создание новых рабочих мест. Это все имеет такой социальный эффект.
Позиция о том, что отношения между Китаем и Казахстаном выдержали испытание в переменчивой мировой ситуации и развиваются, конкретно подтверждается практическими шагами. То есть отношения между нашими странами всегда строились на дружбе и сотрудничестве, без каких-либо конфликтов или преград. Если до 2000-х годов, во времена Ху Цзиньтао, наше сотрудничество имело стратегическое направление, то после 2012-2013-х годов, когда объявили «Один пояс, один путь», наше стратегическое сотрудничество перешло в вечное. То есть акцент делает Китай. И мы в числе избранных, с кем КНР сотрудничает в формате вечного стратегического партнерства.
Есть тому и практическое подтверждение. Казахстан стал одной из малочисленных стран, с которой Китай заключил безвизовый режим, он действует у нас с прошлого года. КНР не каждой стране может такое позволить и будет проводить сотрудничество на таком уровне.
Имеется и прагматичный подход, сейчас сотрудничество между двумя странами основано, скажем так, на совместном развитии государств. Потому что для Китая важно, чтобы товарный поток, транзит, работал стабильно, а для этого необходимо, чтобы Казахстан развивался, внутренняя стабильность республики была прочной. Поэтому это взаимовыгодное сотрудничество.
Немаловажно также гуманитарное и культурное партнерство. Потому что одно дело – экономическое сотрудничество, другое дело, когда народы сближаются. Это дает возможность углубить взаимопонимание, укрепить более тесно гуманитарные связи. В конечном итоге, это все создает благоприятную атмосферу для экономического сотрудничества. Поэтому это очень важный момент.
Надо понимать, что конкретные детали пока не раскрыты. Но я думаю, что традиционно, в первую очередь, деньги направляются на развитие человеческого капитала и технологические инновации. Потому что сейчас мы переживаем такой технологический бум, Китай является лидером в этом направлении. А также на развитие инфраструктурных проектов. Это три основных направления, на которые, как мне кажется, будет использован грант.
Мы за последние 10 лет сделали очень большой скачок в разведении этих животных. Если до этого поголовье сайгаков резко сократилось, мы внесли их в Красную книгу, и благодаря этому подняли поголовье почти до двух миллионов. Это говорит о том, что у нас экологическая ситуация выровнялась. Даже на уровне госпредприятий было поручение по переработке мяса. С другой стороны, передача 1,5 тысяч голов сайгаков – это, во-первых, символ доверия и дружбы между государствами. Во-вторых, это практический вклад в сохранение биоразнообразия. Мы передаем животных для того, чтобы и в китайской стороне шла их популяция. И, конечно же, это приверженность экологическому сотрудничеству. Обмен флорой и фауной, можно сказать, создает некую базу.
Он означает долгосрочность обязательств, вне зависимости от каких-то изменений в международной конъюнктуре. Термин носит системный характер во всех сферах двустороннего сотрудничества, также это взаимная поддержка в ключевых вопросах развития. Это очень важный момент. И то, что это прописано между нашими странами, свидетельствует о высоком уровне партнерства между государствами. Казахстанско-китайские отношения действительно вошли в золотой период. Это характеризуется институционализацией сотрудничества, масштабными инвестиционными проектами и, конечно, взаимным уважением суверенитета. Уникальная модель этих отношений служит ярким примером конструктивного партнёрства в сегодняшнем изменчивом многополярном мире.
