Школьниц из Туркестанской области насилуют их отцы, отчимы и даже родные братья. Всё это — на фоне чопорных разговоров о юге, где «чтут традиции и религию», и строго следят за тем, чтобы невесты выходили замуж девственницами.
«Сегодня в нашем центре родила девочка. 13 лет. Изнасиловали», – рассказывает нам на пороге руководитель кризисного центра Малика Абдрашевна.
«В прошлом году к нам обратились 18 женщин, которые в 13-15 лет испытали сексуализированное насилие. Кого-то из них выдали замуж за этих же мужчин-насильников. И через годы, прожитые с ними, насилие переживают их дочери», – делится она.
Такие истории не единичны. Ранние браки для стран Центральной Азии остаются острой проблемой.
За последние пять лет число подростковых беременностей в Казахстане увеличилось в 1,5 раза. Браки с несовершеннолетними официально не регистрируют, а проводят мусульманский обряд. Поэтому и нет точной статистики.
В Казахстане законодательство никак не регулирует заключение религиозных браков.
«Когда мы открывали новый центр в Туркестане, он был рассчитан на 25 мест. Людей, обратившихся к нам за помощью становилось с каждым разом все больше. Поэтому через год мы открыли еще один филиал в том же городе, на 18 мест. Уже тогда к нам поступали несовершеннолентние девочки после сексуализированного насилия. Позже, все чаще к нам доставляли жертв после инцеста. Насильником мог быть отец, отчим, дед, брат, дядя, все близкие родственники, которые находятся в семье», – рассказывает Малика Абдрашевна.
У центра «Комек» в Туркестанской области и Шымкенте – два официальных филиала, один из них – конфиденциальный. В последнем находятся жертвы сексуализированного насилия, чаще всего – это несовершеннолетние девочки.
Люди стараются не замечать или же переложить ответственность на кого-то другого. Малика Абрашевна вспоминает случай с беременностью школьницы, чье положение никто не замечал либо делал вид, что не видит округлившийся живот.
«К нам попала девочка на седьмом с половиной месяце беременности. Вы можете представить себе такое? Никто ничего не заметил — ни в школе, ни дома. Она скрывала все, боялась матери сказать. Продолжала ходить в школу, как будто ничего не происходит. Девочка забеременела от родного брата».
Малика Абдрашевна рассказывает, что таким жертвам меняют имена и фамилии, а самое главное — помогают продолжить образование.
Кто захочет признать, что твой муж, сын или брат — педофил? Никто. Поэтому, когда становится известно о насилии, многие в семье предпочитают молчать. Молчание пострадавших зачастую вызвано давлением со стороны родственников. По мнению тех, кто не хочет признавать правду, лучше сделать вид, будто ничего не произошло. И как говорит Малика Абрашевна, женщины привыкают к жизни в насилии: их мамы, бабушки, родственницы проживали и проживают такую судьбу.
«Одна наша подопечная поступала к нам восемь раз с переломами, ушибами. 18 лет в браке, восемь детей. Замуж вышла в 15–16 лет. И когда она поступила в больницу, с разбитой челюстью, врач не выдержал и сказал мне: “Я больше не могу. Я её уже пятый раз принимаю. А она просится домой. Можно я её к вам отправлю?”. Мы ее забрали. На третий день пребывания у нас, она начала проситься домой. Ну а мы что? Мы не можем насильно держать».
«Уговорили её остаться и начали с ней работать. Позже к процессу подключились психотерапевты. Как и многие жертвы насилия, вначале она была полностью замкнутой — ни с кем не разговаривала, не ела, просто молча переваривала всё внутри себя. Наша команда долго работала с ней: проводили тренинги, оказывали поддержку. И только на пятый месяц она впервые повернулась к нам лицом. Мы увидели — в ней что-то изменилось. Она больше не хотела возвращаться домой. И как-то она поделилась с нами своими мыслями: “Всю жизнь мне твердили: если женщина уходит из дома, то это позор, это грех. Даже если просто переночуешь у родственников — что о тебе подумают? А теперь я уже четыре месяца здесь, и меня никто не ищет. Я, оказывается, никому не нужна. Даже дети ко мне не хотят прийти», — рассказывает Малика Абдрашевна.
Центр «Комек» мы посещаем вместе с моим коллегой Тураром Казангаповым уже во второй раз. Но в этот раз Малика Абрашевна, некогда полная энергии женщина, сегодня встретила нас угнетённой и с печалью в глазах. Когда мы спросили её о нынешнем положении центра, она лишь указала вокруг и тихо сказала: «Оглянитесь – здесь никого нет. Я больше не могу платить зарплаты». И действительно – в прошлом году в центре работали сотрудники, а сейчас их нет.
«Мы уже пять месяцев работаем без финансирования. Все наши центры расположены в арендованных помещениях. Нас предупреждали областные власти, что без лицензии работать нельзя. Мы занимаемся этим вопросом, собираем все необходимые документы. Но когда среди ночи к тебе приходят женщины с детьми — избитые, беременные, прося о помощи, — ты не думаешь о лицензии, ты просто помогаешь. У нас были случаи, когда женщина с восемью детьми приходила, или мать с дочерью, обе избитые и беременные. Куда им идти? Даже участковые и полиция привозили женщин с травмами, выгнанных из дома, живших зимой в беседке или на вокзале. Мы не могли отказать, и продолжаем помогать. Прикрепляем к поликлиникам, возим к врачам, сопровождаем на родах, ухаживаем за детьми, участвуем в судах. Работаем вместе с полицией и другими ведомствами, ведь одни мы бы не справились. Все делаем сообща», — рассказывает руководитель центра.
В начале мая филиал центра в Туркестане, где проживают жертвы сексуализированного насилия, оказался под угрозой выселения из-за долгов по арендной плате.
«Отключили электроэнергию из-за долгов. Мне пришлось несколько раз обращаться за помощью к Динаре Болатовне, детскому омбудсмену. Она помогала и продолжает помогать нам в меру своих возможностей. Благодаря её поддержке удалось погасить долги за коммуналку. Но в мае финансовая ситуация настолько обострилась, что я была вынуждена обратиться к блогеру Ренату Балгабаеву. Он помог нам, но этих денег не хватило. Тогда Ренат предложил рассказать о нашей проблеме в соцсетях. И благодаря помощи неравнодушных подписчиков всего за три дня, с 3 по 5 мая, удалось собрать 3,8 миллиона тенге. Этих денег хватило, чтобы закрыть долги по аренде и коммунальным услугам. Я очень благодарна всем, кто откликнулся. Но, к сожалению, финансирования у нас до сих пор нет. Май уже заканчивается, впереди — июнь, и я не знаю, как нам дальше быть», — призналась руководитель центра.
Малика Абдрашевна живёт в постоянной тревоге из-за финансового положения центра. По её словам, деньги нужны на питание для детей и женщин, некоторые из которых беременны, на транспортные расходы, а также на зарплаты для специалистов, которые уже пять месяцев работают без оплаты. Порой у кризисного центра не хватает даже денег на автобус, чтобы отвезти беременную женщину на осмотр в поликлинику.
«Я благодарю свою команду — 12 человек, которые с января по май работают без зарплаты. Среди них есть такие, кто пешком добирается до центра, преодолевая порой 11 километров, потому что денег на автобус просто нет. Они могли бы уйти, найти работу в другом месте. Но это люди с большой буквы — преданные делу, отчаянные... Иногда нам просто везёт: кто-то подъезжает и говорит: “Давайте я отвезу” или “Я вам помогу”. Но так ведь долго продолжаться не может. Тем более у нас работают очень квалифицированные специалисты, за которых я держусь. Только такие люди могут сразу распознать проблему, понять, было ли насилие, не прибегая к лишним процедурам. Я хочу удержать свою команду. Но если финансирования не будет, они уйдут», — рассказала Малика Абдрашевна.
Если в прошлом году при посещении центра нам удалось побеседовать с сотрудниками, то в этом году мы никого не встретили. Пустые кабинеты, свободные рабочие столы. По словам Малики Абдрашевны, специалисты приходят в центр, когда нужно оказать помощь пострадавшим. И это несмотря на то, что они долгие месяцы не получают заработную плату.
Малика Абдрашевна рассказала, что обошла все государственные и коммерческие организации в поисках помощи, но всё оказалось тщетно. Сейчас центр живёт в режиме выживания.
«Я поняла, что проблемы частных кризисных центров и неправительственных организаций остаются их собственной проблемой. Государство больше поддерживает государственные структуры — я это прочувствовала на собственном опыте», — говорит руководитель центра.
Директор «Комек» отмечает, что уже обращалась за помощью в оформлении документов в акимат, но там её проблему не услышали.
«Я обратилась к заместителю акима, он направил письмо в управление, которое помогло нам подготовить документы для участия в проекте финансирования. Но это только одна сторона. А с другой — у нас живут реальные люди, которым нужна помощь: питание, медицинская помощь. Например, поступила к нам беременная несовершеннолетняя. Её никто не хочет принимать, все боятся. Но я всё равно обращаюсь в областное управление здравоохранения, и они как-то стараются помочь, но возможностей у них ограничено. Ведь в законе нет чёткой нормы, что делать с такими девочками. Их никуда не прописывают, они не могут прикрепиться к поликлинике или попасть в роддом. Просто это не предусмотрено документами. И мы каждый раз выкручиваемся как можем», — добавила собеседница.
«У нас за эти годы было много проблем. Но впервые за всё время работы я просто не знаю, что делать. Я сдалась, увидев за столько лет равнодушие со стороны тех, кто имеет рычаги воздействия. Честно, мне стыдно смотреть в глаза женщинам и детям, которые, пережив столько боли, могут остаться без крыши над головой и без еды. У нас есть мамы, которые ночевали на улице. И больше всего они боятся снова оказаться там. А я не могу дать им гарантию, что им не придётся снова жить в уличной беседке», — подытожила Малика Абдрашевна.
Кризисный центр «Комек» — единственная некоммерческая организация в Туркестанской области и Шымкенте, оказывающая помощь жертвам бытового и сексуализированного насилия. Это частный центр, открытый восемь лет назад в рамках пилотного проекта «Казахстан без насилия» при поддержке Генеральной прокуратуры. В 2020 году, с образованием Туркестанской области и разделением административных ресурсов между регионами, «Комек» открыл новый центр при общественном объединении «Сенім ай» в Туркестане. Шымкентское отделение осталось городским филиалом.
Текст: Айгерим Абилмажитова. Фото: Турар Казангапов
